о.Владимир Сушков, священник. «Духовная жизнь в Церкви и деньги»

Три года назад, выступая на ежегодном Епархиальном собрании Московского клира, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II указал на опаснейшую тенденцию "коммерциализации" Церкви и уподобил храмы, торгующие "церковными услугами", коммерческим фирмам. "Ничто так не отторгает от веры людей,- подчеркнул он, – как корыстолюбие священников и служителей храмов. Не напрасно сребролюбие называется гнусной, убийственной страстью, иудиным предательством по отношению к Богу, адским грехом". Предстоятель Русской Православной Церкви предостерег, что "материальная заинтересованность все чаще выходит на первое место, заслоняя и убивая собой все живое и духовное" и запретил взимать плату за совершение Таинств (крещение, венчание, отпевание и соборование), то есть торговать "церковными услугами". Превосходство коммерческих интересов над духовными задачами в приходской жизни Святейший Патриарх назвал "тревожным признаком обмирщения православного сознания, умаления церковности, духовного ослепления".

Проблема обращения благодатного дара священства в средство наживы явилась в Церкви с самых давних времен. Уже в "Деяниях апостолов" описывается, как Симон волхв, "увидев, что через возложение рук Апостольских подается Дух Святый, принес им деньги, говоря: дайте и мне власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки, получал Духа Святаго" (Деян.8:18-20). И услышал в ответ строгое прещение апостола Петра: "серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Нет тебе в сем части и жребия, ибо сердце твое неправо пред Богом" (Деян.8:20,21). От этого случая посвящение в священный сан за деньги (прямо или косвенно – через "пожертвование на храм") получило в Церкви название "симонии".
Священномученик архиепископ Александр (Трапицын) в своем исследовании на тему симонии [1] пишет: "Как купля и продажа за деньги благодатных даров Святаго Духа, духовного за вещественное, симония есть тяжко-преступное действие. Прежде всего ею наносится оскорбление самим благодатным дарам. Покупаясь и продаваясь за деньги или что-либо подобное, они чрез это в своей ценности приравниваются к временному, земному, потому что купля и продажа недвижимости, как контракт, требуют некоторого равенства между теми предметами, которые обмениваются, а все это противно должной ценности и достоинству благодатных даров Святаго Духа. Следовательно, такой акт порочен и по справедливости приравнивается к духовному святотатству. Кроме того, симонист-святопродавец вместо того, чтобы быть ему только простым раздаятелем того, что он получил от Бога туне, своею продажею благодатных даров претендует на господство или претендует на ту власть, которая принадлежит только одному Богу".
Понятно, что симония не ограничивается попытками купить священный сан. Если нельзя преподавать за деньги одно дарование Святаго Духа, значит нельзя продавать и другое. Отсюда следует, что любое богослужение за оговоренное вознаграждение является разновидностью симонии и вменяется в грех как служащему за деньги, так и оплачивающему его службу.
Могут возразить, что "деньги священнослужитель получает не за благодать, а за совершаемые им богослужебные действия, а благодать, снисходящая от Бога, не оплачивается, а воспринимается даром как превосходящая всякую цену на земле". При такой трактовке священнического служения нелепость оплаты его еще более очевидна. Ведь "богослужебные действия" не магический ритуал, а молитва Богу. Поводом для молитвы не может быть купля! Денежная "молитва" мерзка Богу: "Не можете Богу работать и мамоне" (Лк. 16:13).
Но если сами апостолы раздавали полученные ими свыше сокровища божественной благодати безвозмездно, то некоторые из их последующих преемников, несмотря на суд апостолов над Симоном, уже в апостольские стали увлекаться его примером и ввели корыстолюбие. Потому Святая Церковь издревле строго запрещает священнослужителям требовать воздаяний или платы за богослужения, ибо "благодать не продается, и мы не за деньги преподаем освящение Духа" (Всел. 6:23). Сила этого правила очевидно простирается на все виды богослужений, и священник должен служить не ради прибытка, а как бескорыстный и заботливый пастырь овец, поставленный Богом для соблюдения стада. Апостол Петр заповедовал епископам и пресвитерам: "Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия" (1Пет. 5:2).
Подобно учат и святые отцы Церкви. Например, блаженный Иероним Стридонский в Толковании на Евангелие от Матфея, где рассказывается об изгнании торгующих из храма, учит: "Написано: Дом Мой назовется домом молитвы, а вы сделали его пещерой разбойников. В самом деле, разбойник – тот человек, который из веры в Бога извлекает прибыль, и храм Божий он обращает в пещеру разбойников, когда его служение оказывается не столько служением Богу, сколько денежными сделками. Таков прямой смысл. А в таинственном значении Господь ежедневно входит в храм Отца своего и извергает всех, как епископов, пресвитеров и диаконов, так и мирян, и всю толпу, и считает одинаково преступными как продающих, так и покупающих, ибо написано: Даром получили, даром давайте".
Истинным пастырем движет любовь к ближнему и ответственность перед Богом за души вверенных ему словесных овец. Ко всякому служению своему он должен приступать покаянно, со страхом и благоговением, с осознанием своего недостоинства и величия Того, к кому обращается. Мирянин же приходит к пастырю как чадо, а не как "заказчик молитвы". Иначе он уже не рассматривает пресвитера ни как отца, ни как наставника, ведущего к Богу. При таком подходе священник для него не молится, а просто исполняет предписанный в требнике ритуал, подобно языческому жрецу, за который получает по прейскуранту. Явная нравственная ущербность торговых отношений между клириком и мирянином очевидна и лишает их благодатного содержания, ибо Господь гнушается торгующих в храме.
Идеалом христианского общества является первохристианская община, в которой было все общее, и всем давалось потребное для жизни, независимо от их вклада в общее достояние. Важность чистоты этого принципа изначально было засвидетельствовано быстрой гибелью несчастных Анании и Сапфиры, привлеченных славой, радостью и красотой жизни первохристиан, но не решившихся полностью лишиться своей собственности.
В дальнейшем принцип выделения содержания каждому по его потребности Церковь старалась максимально сохранить в чистоте и святости. Уже в первой общине христиан были назначены специальные благочестивые люди – семь диаконов – для несения обязанности честного распределения потребных материальных благ. И далее в церковных общинах всегда сохранялась бескорыстная благотворительность, как одна из форм христианского благочестия. Апостол Иаков пишет в Соборном Послании: " Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира" (Иак. 1:27).
Этот же дух, естественно, должен был являться с особенной силой среди клириков, коль скоро они изначально призваны созидать человеческие души "во всяком благочестии и чистоте". И поскольку епископы, пресвитеры и диаконы имели непосредственное отношение к приношениям мирян, то апостолы установили правило: "Повелеваем епископу иметь власть над церковным имением /имуществом/. Если драгоценные человеческие души ему вверены быть должны; то насколько важнее заповедать о деньгах, чтобы он всем распоряжался по своей власти, и требующим через пресвитеров и диаконов подавал со страхом Божиим и со всяким благоговением…, чтобы они не терпели недостатка ни в каком отношении. Ибо закон Божий постановил, чтобы служащие алтарю от алтаря питались; так же как и воин никогда не поднимет оружие на врага для своего пропитания" (Апост. 41).
Это правило не проводит никакой взаимосвязи между объемом служения и количеством выплачиваемых денег. Главный критерий размера выплат здесь, чтобы требующие содержания "не терпели недостатка ни в каком отношении". Священник и диакон имеют право на необходимое содержание, которое должно отделятся им от приношений, но доля его определяется не от длительности или вида богослужений, а от их реальных потребностей. Эта мысль подтверждается и следующим апостольским правилом: "Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, кому-нибудь из клира нуждающемуся не подаст потребного: да будет отлучен. Закосневая же в том, да будет извержен, как убивший брата своего" (Апост. 59).
Ныне в Русской Православной Церкви все более укореняется совершенно иной принцип материального обеспечения членов клира. Размер вознаграждения теперь ставится в зависимость от "объема выполненных услуг". В иных местах установлена месячная "зарплата"(!) клирика, которая вычисляется путем перемножения общего времени его богослужебных действий на некий коэффициент в рублях, то есть производится "сдельно-повременная" (иногда и с учетом "разряда") оплата труда священнослужителя, превращающая Божию службу в торговый договор. Допустимо ли это с канонической точки зрения? Не является ли такая система оплаты грубейшим нарушением духа и буквы апостольских постановлений и узаконенной симонией? Несомненно является! И это не может в свою очередь не привести страшным последствиям в духовной жизни Церкви. Безблагодатное денежное служение лишает церковную общину жизни во Христе, обессиливает Церковь, как оплот совести и любви, как крепкое и авторитетное основание общественной нравственности и морали. Но самое главное, узаконенное богослужение "за мзду" удаляет Церковь от Бога, превращает ее в некую земную социально-финансовую корпорацию, которая уже не способна быть Христовым Телом и решать возложенную на нее Богом задачу спасения человеков.

Главный вопрос не в оплате треб, а в недопустимости материальной заинтересованности священника. "Не можете служить Богу и маммоне" (Матф.6:24). Если у священника есть денежный интерес, это привносит в его служение нечистоту. А разговор со спонсором напоминает иногда рассказ Чехова «Толстый и тонкий». Священнику в приходской суете редко удается возвысить ум и оценить свои дела с точки зрения Евангелия. Но когда его службу ставят на коммерческие принципы, когда батюшка конкретно «зарабатывает» деньги посредством богослужения, то это прямая симония, это уже не священнослужение, а что то совершенно иное. Я вижу в этом важнейшую проблему Церкви: "Вы — соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям" (Матф.5:13).
Какие предложения? В идеале должна быть назначена некая комиссия на уровне благочиния или епархии, которая должна достаточно точно и трезво определить необходимое содержание каждого священника, исходя из его реальных потребностей – семейное положение, условия проживания и т. д. Остальное – что Бог даст, Он не оставит, была бы только совесть батюшки здрава. А служба должна совершаться истово и по совести. Превращение службы Богу в оплачиваемый труд – кощунство! Это смерть священника, как священника. 

Источник: http://www.rusk.ru

Метки: деньги | духовная жизнь | Епархиальном собрании | корыстолюбие священников | Московского клира | Святейший Патриарх | Церкви