о. Нектарий (Морозов), игумен. «В Бари» (записки паломника)

…Бари — небольшой город, но по-своему очень теплый и уютный. Базилика святителя Николая, где в крипте почивают его мощи, расположена в его старой части, в так называемом Старом городе. Сама базилика достаточно древняя, в ней, как и во многих старинных католических храмах, царят полумрак и тишина, практически не нарушаемая даже тогда, когда ее наполняют туристы (странно: итальянцы — народ не менее темпераментный, нежели греки, но в храме они ведут себя гораздо тише, что делает им честь. В Греции же, когда в храме собирается более-менее значительное количество людей, воцаряется некая суета и неясный шум). Спускаемся вниз, в крипту. Мы заранее созвонились с отцом Владимиром Кучумовым, русским священником, настоятелем переданного наконец Московскому Патриархату Свято-Никольского храма, прежде принадлежащего "зарубежникам", и уже знаем, что как раз в этот день он должен служить здесь, у мощей святителя, молебен. Есть время помолиться и осмотреться. Впрочем, к самим мощам подойти пока нельзя: они почивают в алтаре, под престолом, но на время молебна нас должны пропустить внутрь. А сейчас можно лишь подойти к выполняющей роль алтарной преграды решетке и поклониться великому чудотворцу, столь почитаемому на Руси, что кажется порой, будто и не в Мирах Ликийских родился и жил святитель, а где-то в нашей отчизне.Простота внутреннего убранства крипты (как, в общем, и базилики в целом) заставляет мысленно перенестись в первые века истории христианства. Сложенные из крупных камней стены, такие же крупные, "грубые" колонны, опять же полумрак. Единственное, что не совсем "вписывается" в общий интерьер, это небольшой придел слева от центрального алтаря, придел с православным иконостасом, где регулярно совершают литургию православные священники. Наверное, сказывается присутствие здесь самого святителя Николая — очень покойно чувствуешь себя, появляется ощущение сердечного мира…

Молебен проходит на едином дыхании. Не оставляет удивительное, совершенно реальное ощущение: святитель тоже здесь, вместе с нами, как-то особенно, по-отечески принимающий и утешающий нас.

Мы договариваемся ближе к вечеру побывать у отца Владимира в храме, расспросить о жизни и служении здесь, вдали от Родины, а в оставшееся у нас время решаем осмотреть город. И, разумеется, в первую очередь — Старый.

Обычно туристов и паломников предупреждают, что прогулки по нему небезопасны: очень часто они лишаются здесь сумок и бумажников, а вместе с тем нередко и документов, и обратных билетов. Предупреждают об этом и нас. Отец Владимир даже рассказывает несколько очень печальных историй, не отговаривая нас, впрочем, от знакомства со Старым городом, а просто советуя быть поосторожнее. Да, наверное, и не удалось бы отговорить: слишком велико желание пройтись по его узким улочкам, увезти с собой в Россию память о них, таких необычных, не похожих на наши широкие площади и проспекты.

Они действительно очень узкие, кривые, в некоторых местах, кажется, вытяни руки в стороны и упрешься в стены. Дома очень бедные, и понятно, что люди в них живут тоже совсем небогатые. То здесь, то там — открытая настежь дверь, через которую "вырывается" на улицу жизнь обитающей здесь семьи: кто-то сидит за столом, и ты встречаешься с ним взглядом, чей-то голос звучит так громко, что возникает чувство, будто ты сам оказываешься внутри. Впрочем, здесь много и других открытых дверей: магазинчики, кафе. На веревках сушится белье, проходишь под ним, как под повисшими при безветрии парусами. Очень много мотоциклистов, то обгоняющих нас, то мчащихся навстречу… и икон, прямо на стенах, под стеклом, католических, но таких трогательных, искренних здесь, в этом убожестве и нищете. Иногда можно видеть кое-где иконы православные, например Владимирскую.

Какой-то маленький, но совершенно особый мир, в котором живут люди — и хочется их понять, хотя бы немного почувствовать. Не знаю, как это объяснить, но бывает порой такое чувство: когда видишь людей, которые только чудом могут принять Православие, то вдруг ощущаешь, какое это драгоценное существо — человек — и как страшно видеть его удаленным, отчужденным от Бога. От этого появляется острая жалость к ним и хочется все равно, несмотря ни на что, надеяться на милость Божию.

Из холодных, сырых улочек Старого города попадаем на набережную. У моря — деревянные лавочки, на них часами сидят люди и смотрят на живое, сине-голубое море. Кто-то лежит, греется под солнцем прямо на каменном парапете. А через дорогу на "вечных", каменных скамьях сидят — часами же — древние-предревние дедушки и о чем-то говорят, говорят…

…От города остается очень теплое воспоминание. Не только от Старого, не только от этой набережной, с которой не хочется уходить. Не знаю, то ли люди здесь живут такие, то ли это святитель Николай так привечал нас, но буквально на каждом шагу мы встречали замечательное радушие, приветливость и участие. Какие-то эпизоды так и запечатлелись в памяти. Зайдя пообедать в кафе на пути к русскому храму, спрашиваю, как пройти на corso Benedetto Croche. И как-то мгновенно вокруг нас собирается чуть ли не половина посетителей. Только вот беда: по-английски здесь никто толком не говорит, поэтому мы никак не поймем друг друга. Люди искренне хотят помочь, но тщетно. И тут из дальнего угла буквально бежит девушка, которая все-таки знает английский, бежит, чтобы сделать очень важное дело, потому что и вид у нее такой:

— What do you want? Russian church? This street, after railways, turn to the right…

И то же впоследствии: с дороги вновь мы сбиваемся, и вновь приходится спрашивать, как идти дальше, и вновь то же отношение, та же готовность помочь, вплоть до того, что кто-то хватает за руку и стремительно тащит за собой по улице до нужного поворота, а потом разворачивается и так же стремительно бежит по своим делам.

Источник: http://orthodoxy.eparhia-saratov.ru

Метки: базилика | Бари | мощей святителя | наполняют туристы | небольшой город | неясный шум | под престолом | царят полумрак